Поль «Никогда больше», 1897

В февраля 1897 года Гоген работал с увлечением, хотя и «рывками». Он хотел во что бы то ни стало добавить к картинам, которые посылал на крейсере «Дюге-Труэн» вместе с судовым врачом Гузе, еще одну — изображение обнаженной женщины. В этой картине он хотел бы дать представление о «своеобразной варварской роскоши былых времен».

Эта обнаженная — еще одна маорийская Олимпия. На богатом ложе возлежит туземка, тело которой мощно моделировано и написано «умышленно темными и печальными», но роскошными красками. Женщина отдыхает, глаза ее открыты. Позади нее птица, которая наблюдает за ней. «Называется картина «Nevermore» — это не ворон Эдгара По, это сатанинская птица, которая всегда настороже» — «глупая» птица судьбы, символ остающихся без ответа вопросов и непостижимости человеческой участи. Обнаженная на картине «Nevermore» и в самом деле вызывает ощущение не столько сладострастия, сколько тайны и тревоги. Искусство Гогена с каждым годом набирало силу. У художника уже не было нужды прибегать к полинезийскому пантеону, к каменным идолам, чтобы прикоснуться к «всеобщему». Ему достаточно изобразить женское тело в его плотском расцвете, распростертое среди варварского великолепия декора, над которым царит птица «Никогда», чтобы выразить ту изначальную муку, то смятение, которое вызывает у человека загадка его существования. Выразить, а вернее, дать почувствовать, потому что, как говорил Гоген, «главное в произведении — это именно то, что не высказано». Живопись — это музыка, часто твердил он. «Еще прежде, чем понять, что изображено на картине… вы захвачены магическим аккордом».