Жорж де «Гадалка», 1630—1639

Несмотря на кожаный военный камзол, у юноши еще совсем детское лицо. Вероятно, он ходит в коллеж, куда отправляли богатые родители своих отпрысков до достижения ими совершеннолетия — 15 лет.

Гадалка и две молодые девушки слева от нее, судя по их смуглой коже, черным волосам и цветастому наряду, — цыганки.
На двух других картинах Латура «Шулер с бубновым тузом» и «Шулер с трефовым тузом» изображена схожая ситуация. Молодой человек, перед которым лежит горка золотых монет, проигрывает их, завлеченный в ловушку куртизанкой и карточным шулером. Три картины, по всей видимости, объединяет библейская притча о блудном сыне.

Эта притча из Евангелия от Луки использовалась многими художниками того времени для изображения пьянства, потасовок и разгула. Латур кажется более серьёзным в сравнении с ними, он не изображает сцен беспутного образа жизни.
Не беззаботность, а полная сосредоточенность сквозит в лицах жертвы и воровок на картине. Гадание и воровство были опасными занятиями. Юношу ожидала, в случае поимки, в лучшем случае пара плетей от учителя, а в худшем — отлучение от церкви. Ворам, укравшим часы, отрезали уши, потом клеймили, а также могли повесить или четвертовать.
Цыганкам грозило за самую малейшую провинность прилюдное бичевание и выдворение из города.

Этой картиной, на которой персонажи изображены так близко друг к другу и вместе с тем так изолированно, художник хотел предостеречь от жестокого мира в который бросают человека, от мира, полного стяжательства, эгоизма и подстерегающих на каждом шагу опасностей.